Принцесса пропустила волнующий момент, когда стены Драмтейга выползли из тумана навстречу нам, а я, задумавшись, забыл ее разбудить. Пришла в себя девица только возле ворот. Стражники уставились на нас во все шестнадцать глаз. Смотри, говорили они, тыча пальцами в меня, вот это битюг. А девица выбрала себе нехилую животинку! И ржали в восемь ртов.
Я остановился, пытаясь одновременно понять, как реагировать на это, и вспоминая, есть ли еще деньги в моем кармане. Была еще та серебряная монета, но я не знал, где она спряталась.
– Это куда вы собрались, голубчики? – спросил командир стражи.
Мимо нас шли и ехали люди. Каждый считал своим долгом вытаращить в нашу сторону глаза. К этому я почти привык.
На вопрос надо было отвечать, но я не знал что. В этот момент, на мое счастье, проснулась Бьянка.
– Эй, уважаемые, в чем дело? – спросила она сверху, видимо, считая, что восседает на троне.
Эх, надо было разбудить ее пораньше, чтобы она снова прикинулась Таинственным Мешком. Я оглядел стражников с сомнением. Нет, они не поверят. Никто из них не походил на волосатоногого карлика, который владел магазинчиком одежды.
– А вы кто, юная госпожа? Как вас звать? – спросил в ответ стражник.
– Вам незачем знать мое имя, ибо обстоятельства не позволяют мне открыть его, – отозвалась Бьянка. – Скажите лучше мне, сколько стоит вход в ваш прекрасный город, в котором служат такие достойные мужи?
Широкие стражнические ухмылки сделались несколько… есть такое слово – обескураженными. Вот это про них.
Командир подобрел в один миг. Чуть поклонившись, он откашлялся. Зыркнул в сторону своих, и те подобрали животы.
– Можете проходить свободно. Сегодня у нашего градоначальника, досточтимого Микирела Лысого, юбилей. Все сборы в пользу городской казны на сегодня отменены.
– О! – сказал Бьянка. – Прекрасно. Нам повезло!
Стражник сгорал от любопытства. Даже я это понимал. Он все косился на меня и мою глубокомысленную физиономию.
– Я устала идти, – объяснила принцесса, – поэтому сказала слуге, чтобы он взят меня на закорки. Это обычное дело.
Какой-то лоботряс, проходя в ворота мимо стражников, засмотрелся на меня, споткнулся о выступающий камень брусчатки и растянулся прямо перед командиром. Его подняли, напутствовали сочными выражениями и напоследок дали пинка, чтобы двигался быстрее. Лоботряс и ему подобные личности поняли, что стража даже в такой день не допустит разгильдяйства на вверенной территории.
Командир, может быть сраженный красотой Бьянки, некоторое время говорил ей всякие приятные вещи, а она отвечала: «Что вы, что вы…» Потом мы наконец тронулись. Когда я отошел на пятнадцать своих шагов от ворот, принцесса проворчала:
– Ужас какой-то! Надоедливый тип!
Я остановился. Надо было решить, куда двигаться. Я дал принцессе возможность подумать.
В городе было шумно. По случаю дня рождения градоначальника большая часть народу слонялась по улицам. На площадях выкрутасничали заезжие бродячие артисты, грохотал цирк, тут и там открылись рынки, лавки и магазины распахнули для посетителей свои двери и предлагали товары со скидкой. Гомонили взрослые, голосили дети, скрипели, точно несмазанные тележки, передвигающиеся туда-сюда старики и старухи. Я отодвинулся к стене дома, чтобы никому не мешать. Какие-то уличные мальчишки стали тыкать в меня пальцем. Потом они заметили, что на мне кто-то сидит, и начали тыкать пальцами в принцессу. Она обругала их. Некоторые, убоявшись гнева Ее высочества, убежали.
– Мы пойдем на какой-нибудь постоялый двор, и там ты устроишься на работу. Надо же нам будет оплатить постой! Денег-то нет! – сказала Бьянка. – И нам повезет, если найдется свободное местечко. Тебе, судя по всему, придется прилечь в каком-нибудь сарае. Ты слишком велик для дома, понял? Ну а я, таки быть, займу комнату. Только смотри работай хорошо.
– Угу, – сказал я. Принцесса сообразила остановить какого-то горожанина и спросить у него дорогу к ближайшему постоялому двору.
Горожанин долго дивился небывалому зрелищу – девушка на шее у такого здоровяка. Это удивление не позволяло ему ответить быстро, поэтому Бьянка повторила вопрос несколько раз. Тугодумы, однако, встречаются и среди людей.
Мы пошли. Принцесса говорила мне «Налево!», или «Направо!», или «Вперед, до той вон лужи!». Ей, подумал я, очень нравится там наверху – сидишь, командуешь, как привык всю жизнь. Благодать. Интересно, есть ли на свете существо, кому я сам вот так же мог бы взгромоздиться на шею и ехать себе куда вздумается? Только большой мамонт, пожалуй. Других не знаю.
На каком-то постоялом дворе мы оказались довольно скоро. Здесь царил шум-гам. Люди носились взад-вперед, перекрикивались и ругались. Из конюшни тянуло свежим навозом, а лошади устроили концерт.
Принцесса на моей шее сморщила носик и потребовала кого-нибудь к себе. Нас заметили не сразу. Люди разинули рты, кто-то даже испугался, предложив позвать стражу, чтобы разобрались, «кто такой этот дуболом». Я огляделся. Никаких дуболомов не наблюдалось. Кроме меня, конечно.
– Глядите, там сверху баба! – крикнул один типчик и захохотал. Постояльцы, кто не отправился на праздничное гулянье, повысовывались из окон. Высунулись даже те, кто с этих гуляний вернулся. Их лица были помяты от обильных возлияний.
– Проклятые мужланы! – скрипнула зубами Бьянка. – Будь моя воля…
Со ступенек большого двухэтажного дома скатился, размахивая ручонками, хозяин постоялого двора.
– Эй, в чем дело? Не хулиганить, не безобразить, а то живо!
Хозяин остановился на расстоянии. Так всегда бывает. Все думают, что тролли неуклюжие до крайней степени и могут ненароком затоптать. Ну, случалось, да, но ведь я проявляю осторожность!